Название: Кому в Германии жить хорошо.

Автор: Как говорила Sklepsha, не будем о плохом. Но так как я одержима манией величия… Автор: DashaCrazyCola

Время: Какое-то время суток.

Предупреждение 1: Я фанатка тех, о ком пишу.

Предупреждение 2: Если вы не знаете всех тонкостей жизни братьев Каулитц, лучше не суйтесь.

Предупреждение 3: Не стоит читать сию дрянь при наличии мозга.

Disclaimer:  Плакале береза, хохотал крыжовник, подрались за вишню клубника  и шиповник, матюгался тополь, хохотала слива… Вот такая штука – димидрол и пыво.  Да, это все она!!

P.S.: Кроме братьев Каулитц и побочных лиц, никаких адекватных существ  наблюдаться не будет. Правда, близнецы тоже не особо адекватны, ну да по барабану.

***

Много лет назад.

-Бзя-бзя!.. Бзююю! – сюсюкает тоненький детский голос, полный фантазии и надежд на будущее.

-Не  бзя-бзя, а печенька! – раздраженно прерывает другой детский голос, похожий на первый как две капли воды. Но в этом голосе не пролетают нотки надежд и фантазии. В голосе читается разочарование, усталость и какое-то странное чувство, которое не объяснить просто так, - Хорош уже хрень всякую нести!.. Не капай слюнями в печеньки, мне их потом есть!

-Томик, не кричи на братика! – ласково, но строго говорит женский голос. Это их мать, Симона Каулитц, - Ты сломал у братика машинку, дай ему поиграть хотя бы печенюшкой!

-Он бесит меня, бесит, бесит, бесит!!! – надрывно кричит голос, который принадлежит Тому, - Он ничтожество, ничтожество!!! Подстилка кошачья!!! -маленький  Том стучит кулачками по столу. Руки начинают болеть и саднить, но Том продолжает насиловать стол. Чтобы заглушить боль в душе, он, логично, доводит до боли тело.

Мать Симона молча и с сожалением смотрит на Тома. Она понимает, что сын плохо переносит расставание с отцом. Симона и Йорг недавно развелись. Недавно закончился бракоразводный процесс. Симона думала, что, когда все закончится, Том перестанет переживать, но она видела, что ему становится все хуже. Он становится все раздражительнее, кричит на брата, недавно избил его. Симона не могла ничего сделать – Том замкнулся в себе, отгородился от общества. Несколько раз она слышала, как он разговаривает по ночам. Высовывается в окно и, невзирая на погоду, которая изобилует дождями и ветром, разговаривает с ветром, будто надеется, что ветер донесет его слова до отца…На хиленьких кулачках Тома выступила кровь, стол скрипел, но Том, стиснув зубы, чтобы не кричать от переполнявших его чувств, продолжал разбивать свои кулаки. Он старался не смотреть на брата, чтобы не ударить его вместо стола. По щекам мальчишки текли слезы отчаяния… Бзя-бзя, да?! Бзююю?!..  Голоса становились все приглушеннее, краски блекли, реалистичная иллюзия  словно опустошалась изнутри…

  Том проснулся. Обнаружил, что в очередной раз задремал на диване.  Плазма в неглубокой нише в стене в десятый раз показывала кассету, на которой были записаны моменты их с Биллом детства. В руке Том сжимал пульт от телевизора. Там, в телевизоре, не было ни модняво-красивого  Билла, ни небрежно-прекрасного Тома.…Там были лишь  маленькие братья – близнецы, которые не стремились отличаться друг от друга, не задумывались над своей внешностью – им было абсолютно оранжево. Там, в телевизоре, братья играли в машинку. "Ты сломал у братика машинку, дай  ему поиграть хотя бы печенюшкой!..” – всплыли слова в голове Тома. Он в гневе ударил подлокотник дивана.  Он ненавидел этот сон. Он снился ему чуть ли не каждую ночь…

Билл опять где-то шлялся. Он постоянно приходил домой очень поздно. Поздно даже для Тома, который сам приходил домой часам к двум ночи.  Так как Том был все-таки старшим братом, он беспокоился за Билла.  Порой Тому хотелось убить Билла (ага, Голливуд и сюда добрался, а как же!), чтобы только он не задерживался до утра на какой-нибудь светской вечеринке.

Из недр дома донесся звук открывающейся двери. "Ну наконец-то!” – облегченно подумал Том. И тут же в его душе возникло какое-то необъяснимое чувство, которое разрывало Тома изнутри, отравляло его душу и мысли.  Рассудок как-то сразу отключился, глаза застлала пелена ненависти к Биллу.

-Ты опять пришел слишком поздно, - холодным  голосом произнес Том, спустившись в холл, где Билл только что снял свои ботинки, -  Слишком поздно даже для такой шлюхи, как ты, Билл.

-Забыл тебя спросить, когда мне приходить домой, - равнодушно сказал Билл, стягивая куртку.

 Том подошел к Биллу и схватил его за ворот, слегка приподняв брата над полом.

-Ты знаешь, на кого ты похож?! На кого ты стал похож?! – бесновался Том, поднимая Билла над полом еще выше. Билл беспомощно задрыгал ногами в воздухе, постепенно задыхаясь – и без того  узкий ворот футболки стал давить на горло, но Тому, видимо, было накласть.

-Отпусти!.. – прохрипел Билл, вцепившись ногтями в руку Тома, - Пожалуйста!.. Ты...меня заду…шишь!..

 -Ай! – Том зашипел от боли и швырнул Билла на пол. Тело Билла сбряцало костями по паркету.  Том схватил Билла за шиворот и подволок к зеркалу.

-Смотри, сучий сын! – шипел Том, едва не тыча Билла лицом в зеркало, - Смотри, кому говорю!

 Билл увидел в зеркале свое отражение. Впалые щеки, усталый, замученный взгляд, прямой тонкий нос,  старательно накрашенные огромные карие глазища. А на лице совершенно никакого выражение – оно скрыто под слоем тонального крема. Билл ненавидел свое отражение, оно будто издевалось над ним. Билл старался выглядеть красиво, делал для этого все и даже больше, а дурацкое зеркало все равно показывало какого-то измученного уродца с потекшей тушью на лице. Билл в истерике ударил зеркало рукой. Оно брызнуло тысячей осколков, один из них царапнул Билла по щеке, другой вонзился в руку совсем близко от вены. Билл сморщился от боли и почувствовал, как по щеке течет слеза. Слеза обиды и разочарования.

Том снова отшвырнул Билла от себя. И снова истощенное тело Билла бряцнуло костьми по полу. В приступе ярости Том пнул Билла в бок и почувствовал, что то чувство, которое разрывало его душу изнутри,  немного отступило, и его сменила банальная ярость. Том пинал Билла снова и снова, как шавку, которая бросается под ноги на улице и собирается нассать на штанину.  Билл не сопротивлялся – он был жутко пьян, и только корчился от боли на полу, отплевывая кровь - Том пару раз попал ногой ему по лицу. Не вспомнив даже, что лежачих не добивают, Том ударил Билла по лицу. Ярость сменилась отвращением к тому ничтожеству, которое валяется на полу и даже не пытается защитить свое ничтожное тощее тело.  

-Ты… Ты позоришь меня, понял?!  Ты ничтожество! И не стоишь ничего! Посмотри, до чего ты себя довел! Похож на высохшую селедку! На мумию фараона!! Я ненавижу тебя, ублюдок!! Ты не мой брат!!! – Том еще долго сыпал проклятьями и матерками в адрес Билла.   Билл почти не слушал его – у него было сломано несколько ребер, и дышать было крайне сложно. Билл отсчитывал про себя  незамысловатый ритм: вдох… выдох… снова вдох… Оцарапанная осколком щека саднила, но больше всего болела душа, сердце – Том предал его, забыл, что такое братское чувство…Во рту вкус крови смешался с соленым вкусом крови и противным привкусом  туши для ресниц.

 Волоча ноги, Том пошел к себе в комнату, даже не взглянув на Билла, который жалким комком плоти валялся на полу холла, корчась от боли, пытаясь подняться. В очередном приступе ярости Том двинул рукой по перилам лестницы. В запястье что-то щелкнуло, а резные перила и вовсе с грохотом обрушились вниз.

 Билл наконец заставил себя подняться. Каждое движение причиняло боль. Судя по ощущениям, сломанное ребро собиралось прорвать легкое. Но Биллу уже на все было наплевать. Это сделал с ним родной брат. Даже если бы Том его, допустим, трахнул, Билл испытывал бы куда меньшую обиду и разочарование.  Больше всего Биллу сейчас хотелось только одного – залезть в горячую ванну и не вылезать оттуда часа два, а то и три. И… Билл не обижался на Тома – нет! –ему было обидно за себя. Он столько лет думал, что его родной, любимый брат не способен на такую жестокость. И разочаровался Билл тоже не в поведении брата – он только сейчас понял, насколько он по-детски воспринимал мир,  как был слеп и наивен. А Том… Он волен вести себя так, как ему угодно, и он, Билл, не будет ему мешать. Как сказал Том? Ты позоришь меня? По лицу Билла снова потекли слезы. Билл заставил себя прекратить это.  Ведь Том прав! Ничтожество! Плачет, как девчонка!  И даже не может постоять за себя! И это – вся жизнь Билла! Ничего не изменилось с тех пор, как  Том побил его в детстве. Тоже были слезы, обиды… и Билл тогда тоже позволил себя бить. Если и вся последующая его жизнь его будет такой… Ну уж нет, увольте!!!

***

Том проснулся утром на том же диване. По телику все ещё крутилась кассета, на которую они с Биллом были сняты  в детстве.

"А ведь он сейчас, скорее всего, отсыпается у себя на кроватке!”-  с досадой подумал Том. Запястье болело. Порывшись в аптечке, Том нашел эластичный бинт и перемотал руку. До его слуха донесся звук льющейся воды. Точно такой же звук не дал Тому спокойно спать – вода шумела всю ночь. "Ну все, если он еще не утонул там, то он точно полное говно!” -  возмутился Том. Действительно, нужно отдать ему должное, говно не тонет.

Том пошел к ванной комнате выдворять оттуда Билла.  Странно, но дверь не была закрыта. То есть закрыта она была, но не на замок – так, прикрыта, и все.

-Выходи! Задолбал уже всю ночь воду лить, бесишь! – орал Том. Потом он понял, что у него мокрые ноги и вообще он стоит в луже воды, которая вытекает из-под двери ванной.

-Билл, немедленно выключи кран и вылезь!!! – еще громче заорал Том.

Билл не ответил.

-Ну все, я захожу, и это твои проблемы, если ты там голый! – предупредил Том  открыл дверь ванной. Кафельный пол был залит водой, которая переливалась через край ванны.  "Ну все, он меня зa***л!!” – возмутился Том и подошел к ванне. И чуть не упал.

 Билл лежал в ванне, причем  он был в трусах. Вода полностью скрывала его  лицо. Длинные волосы колыхались в воде, красиво обрамляя его худое лицо. В руке торчал осколок  зеркала.

-БИЛЛ!!! – заорал от ужаса Том, с трудом стоя на ногах, - БИЛЛ!!!

Опустив руки в воду, Том вытащил Билла из ванны. Билл оказался на удивление легким, будто бы и вовсе ничего не весил. В его груди что-то булькало.

На руках Том отнес брата на диван, наплевав на то, что обивка вымокнет. По всему телу Билла были синяки и ссадины, а сломанные ребра бугрились под бледной кожей. В голове Тома мелькнула мысль, что даже в таком виде Билл чертовски сексуален.  Вся ненависть к Биллу исчезла так же внезапно, как и появилась. Том понял, что натворил.  Он был готов вырвать себе все дреды на голове.  Пришлось вызывать "скорою”.

Машина, издающая воющие звуки, увезла Билла в реанимацию – откачивать воду из легких. Том в оцепенении сидел на полу, обхватив голову руками, и раскачивался из стороны в сторону.  В  голове проносились последние события, словно кадры флешбэка.  И каждый кадр причинял неимоверную боль, вонзая в сердце ледяные лезвия отчаяния. Том понимал, что у Билла нет почти никаких шансов выжить. Ведь он, наверняка, пролежал в ванной всю ночь.

- Прости. Меня. – выговорил он, глядя в пустоту.